В октябре Ирвин Кершнер дал интервью Майку Райену с сайта VanityFair.com. Темы были затронуты самые разные — от самой трудной сцены в “Империи” до “Звездных войн” в 3D. Это было последнее интервью режиссера. Большое спасибо за перевод такого интервью порталу «Круг Силы | Комлинк».
В честь 30-летия фильма “Империя наносит ответный удар” “Лукасфильм” выпускает обстоятельный отчет о съемках этой эпохальной ленты, справедливо озаглавленный The Making of Star Wars: The Empire Strikes Back. Эта книга содержит сотни редко показываемых фотографий со съемочной площадки, часто которых вы можете посмотреть здесь. Сегодня — последнее из серии интервью, посвященных этому изданию.
Джорджа Лукаса заслуженно почитают как создателя далекой-далекой галактики. Но в фильме “Империя наносит ответный удар” режиссер Ирвин Кершнер добавил новый уровень глубины образов персонажей, который не всегда присутствует в других частях саги. Керш, как его называют на съемочной площадке, великолепно дополняет Лукаса. Он — мечтатель и не шарахается от идеи, что он мог бы снять еще один фильм по “Звездным войнам” — что, как он сказал в интервью VF Daily, вполне могло бы случиться.
За последние несколько недель, общаясь по электронной почте, мы с Кершнером обсудили широкий круг тем, от альтернативной реальности “Возвращения джедая” в режиссуре Кершнера и самой сложной сцены в “Империи” до новости о будущем выходе “Звездных войн” в 3D и о том, почему мультяшная крыса может оказаться самым важным киноперсонажем последнего десятилетия.
Майк Райен: Первые отзывы на “Империю” были хотя и положительными, но в то же время самыми неоднозначными во всей оригинальной трилогии. Можно ли сказать спустя много лет, что “Империя” нравится фанам и критикам больше всего?
Ирвин Кершнер: Я не слишком доверяю отзывам. Иногда они ошибочны, но для меня это не имеет значения. Я не слежу за тем, сколько миллионов мои фильмы заработали в прокате или не заработали. В данном случае мне очень хотелось, чтобы фильм получился, потому что я знад, что Джордж снимает его на свои деньги. Думаю, критики ожидали увидеть продолжение “Звездных войн”. Иными словами, они хотели еще одни “Звездные войны”. Я решил, что потенциал есть для кое-чего гораздо большего, чем просто повтор “Звездных войн”. Когда я, наконец, принял предложение, я знал, что фильм будет мрачным, с более глубокими образами персонажей, чем первый. Понадобилось несколько лет, чтобы критики разобрались в фильме и увидели, что это скорее сказка, чем комикс.
— Как вы считаете, почему теперь, по сравнению с 1980-ми, реакция сплошь положительная?
— За эти 30 лет фаны прислали мне множество писем, в которых рассказывают, с каким нетерпением они ждали второй фильм трилогии. Я даже не представлял, сколько детей будут смотреть этот фильм и какое впечатление он на них произведет. Думаю, детям понравились динамичность, персонажи и сказочность фильма. А юмор помог привлечь и взрослую аудиторию.
— Поскольку сюжет обрывается на самом интересном месте, не считаете ли вы, что “Возвращение джедая” должно было выйти до того, как некоторые из зрителей полностью оценили “Империю” по достоинству?
— Снимая “Империю”, я знал, что это будет вторая часть трилогии. Поэтом я рассматривал ее как второй акт, второй действие — но она не должна была закончиться такой развязкой, как в обычном фильме, где есть завязка, развитие сюжета и затем финал с грандиозной развязкой в форме какого-нибудь сражения. Бой в фильме происходит в самом начале, потому что это продолжение первого фильма.
— Я знаю, что вы отказались от предложения снимать “Возвращение джедая”. Оглядываясь назад — какими бы ни были тогдашние обстоятельства — не жалеете ли вы об этом?
— Нет. Проработав над “Империей” два года и девять месяцев, отдав ей столько сил и получив так много взамен, я почувствовал, что этого опыта достаточно и пора двигаться дальше.
— Я также слышал, что вы сказали, что “не верите сценарию”. Что вам тогда не понравилось?
— Я в последний раз смотрел фильм очень давно и уже не могу сказать, что мне не понравилось. Помню, что снимать его было непросто, и спецэффекты в “Империи”, как по мне, замечательные, учитывая, то они делались без CGI.
— Помню, в 1983 г. я прочитал, что Джордж собирается сделать двухлетний перерыв, а потом за три года снять первый приквел, который должен был выйти в 1988-м. Если бы он действительно вышел в 1988-м (а не в 1999-м), подумали бы вы о том, чтобы выступить режисером одного из приквелов?
— Десять лет спустя я бы сказал: “да” на предложение стать режиссером одного из приквелов.
— Не считаете ли вы, что нынешние фильмы из-за использования CGI вместо моделей утратили реалистичность? Кажется, даже Джордж намекал, что будет меньше использовать CGI в 5-м “Индиане Джонсе”.
— Когда мы снимали “Империю”, CGI еще не достигли совершенства. Сейчас пости каждый фильм — даже реалистичный — снимается с использованием каких-нибудь CG-эффектов. CGI можно использовать эффективно как мощный кинематографический инструмент, но я сам никогда не имел с ними дела. Industrial Light and Magic так замечательно преобразила наши кадры. Не вижу, как CGI могли бы что-то улучшить, разве что они позволили бы сократить съемочное время.
— Джордж объявил, что все шесть фильмов “Звездные войны” будут перевыпущены в 3D. Что вы думаете об “Империи” в 3D?
— Я пока не видел ни одного фильма, снятого на 35-миллиметровую плнку и конвертированого в 3D, но знаю, что если это не будет что-то классное, Джордж не станет этим заниматься.
— В книге написано, что Кэрри Фишер несколько раз уходила домой “больной”. Бывали ли из-за этого затруднения?
— Я читал, что Кэрри приходилось уходить домой, потому что она плохо себя чувствовала. Забавно, я не помню, чтобы она уходила со съемочной площадки или не приходила на работу из-за плохого самочувствия, так что я не знаю, откуда эта информация.
— С кем из актерам вы лучше всего поладили? Похоже, что вы особенно сработались с Харрисоном Фордом.
— В ходе съемок мне нужно было оживить трех персонажей — не просто заставить играть, а по-настоящему оживить. Марк [Хэмилл] был невероятен. Он вжился в роль, наделил своего героя глубиной характера, он стойко сносил всё и был готов к любым вызовам. Работа с Йодой была настоящим вызовом.
Кэрри была очень молода и работы ей выпало меньше, но она была очень, очень смышленой. Возможно, я уделял ей меньше времени, чем стоило бы — моя голова была забита множеством других вещей — но мне не хотелось идти проив ее инстинктов, потому что она, похоже, была интуитивной актрисой. К тому же она удивительно хорошо освоилась на сцене, поэтому я решил оставить ее в покое и давать ей как можно меньше указаний. По-моему, это получилось — играла она замечательно.
Харрисон должен был сыграть настоящего персонажа, наделенного чувством юмора, глубиной образа, и влюбленного в принцессу Лею. Я просто слегка поправлял его время от времени, и он сыграл очень, очень хорошо.
— Что было труднее снимать — Дагобах или заморозку в карбоните?
— Труднее всего было снимать сцену заморозки в карбоните. Сцена была покрашена в черный цвет. Она должна была быть круглой, но полный круг мы изготовить не смогли, потому что было бы очень трудно работать с камерой. Поэтому мы сделали полукруг. Снимать было трудно, потому что было очень жарко, из пола бил пар. Из тех, кто был пониже ростом, некоторые теряли сознание, поскольку были ближе к этому пару. Постановка тоже оказалась непростой. Актеры находились в 30 футах над землей, и нужно было соблюдать осторожность, чтобы никто не упал.
— Одним из главных сюрпризов книги стало то, что в 1980-м вам пришлось убеждать интервьюеров, что вы не просто следовали указаниям Джорджа. Конечно, никто уже так не считает. О какой сцене у вас был самый большой спор с Джорджем?
— Расхождение у нас на самом деле было только одно. Это была сцена заморозки в карбоните, когда принцесса Лея говорит: “Я люблю тебя”. По сценарию, Хан Соло должен был ответить: “И я тебя тоже”. Я отснял этот ответ, и мне показалось, что он просто не подходит к образу Хана Соло. Так что мы принялись прорабатывать эту сцену на съемочной площадке. Мы пробовали разные варианты и никак не могли придумать подходящую реплику. Уже было время обеда, и я велел Харрисону попробовать еще раз и сказать то, что придет ему в голову. Именно тогда Харрисон и произнес реплику: “Я знаю”. И когда это было отснято, я сказал своему помощнику, Дэвиду Томблину: “Съемки закончены!” Дэвид недоверчиво посмотрел на меня и сказал что-то вроде: “Постой, обед только начался. Тебя же этот вариант не устраивает, не так ли?”. А я сказал: устраивает, эта ремарка идеально подходит Хану Соло. И мы пошли обедать. Джордж увидел первый монтаж и сказал: “Минуточку, минуточку. Это не по сценарию”. А я ему говорю: “Я тоже тебя люблю” — Хан Соло бы так не сказал”. Хан Соло был бунтовщиком. Джорджу казалось, что зрители будут смеяться. А я сказал: ну и прекрасно — насколько они знают, он, возможно, идет на смерть. Джордж задумался, а потом спросил, “Ты отстянл ту рпелику, что по сценарию?” Я сказал: да. И мы договорились, что когда фильм будет смонтирован вместе с музыкой, мы устроим два показа — с этой фразой и без нее. На первой премьере в Сан-Франциско зал прямо взорвался, когда Хан Соло сказал: “Я знаю”. Когда фильм закончился, к нам подходили люди и говорили, что это замечательнейшая фраза и она попала в самую точку. И Джордж решил второго показа не устраивать.
Джордж был лучшим продюсером из всех, с кем мне доводилось работать. Он лишь несколько раз оставлял меня одного, чтбы съездить в Англию. Как-то я сказал Джорджу, что отстаю от графика — не потому, что кто-то виноват, просто все очень сложно. Многие из спецэффектов, которые делались на съемочной площадке, вообще не работали. Его ответ был: “Делай то, что делаешь. Просто продолжай снимать”. Режиссеру очень приятно слышать такие слова от продюсера.
— Можно ли сказать, что “Империя” из всех фильмов оригинальной трилогии изменилась меньше всего с выходом Специального издания в 1997 г. и DVD-релиза?
— Когда фильм вышел в 1997 г. и позже был переиздан на DVD, я был очень удовлетворен тем, что он почти не претерпел изменений, за исключением гораздо улучшенного звука, — тогда как “Звездные войны” и “Джедай” претерпели большие изменения.
— Какой фильм, или какие фильмы, вышедшие за последние десять лет, вы можете выделить — ну, которые сняты как подобает?
— Из тех фильмов, которые я смотрел в последние десять лет, мне больше всего понравились несколько иностранных. Есть американский фильм, который выделяется своим качеством и артистизмом — это “Рататуй”. Поразительная кинематографическая работа.
— Что вы увидели в “Рататуе” такого, чего не видите в многих других американских фильмах? Даже в других фильмах студии Pixar?
— “Рататуй” — это хорошая смесь правдоподобной любовной истории, ощущения семьи и “черной овцы” и взрослой сатиры. Анимация примечательна своими цветами, кинематическими композициями и округлыми фигурами. Фильм — это окно в реальный мир, но в то же время это ложь, которая заставляет вас поверить в невероятное. “Рататуй” — это история, в которой напряжение остается до самого финала. Фильм обладает внутренним ритмом, как и подобает хорошему фильму. Это история, где есть интрига, юмор и правдоподобные персонажи. И она многоуровневая — как для детей, так и для взрослых.
— Какие иностранные фильмы оказали на вас влияние и почему?
— Американские фильмы, как правило, сентиментальны и редко передают дух граждан. А если в фильме нет пистолетов, то это не экшн. Но меня больше всего воротит от финальных сцен. Историю часто заворачивают в красивую обертку, чтобы показать, что жизнь хороша и люди в конце увидят свет. В иностранных фильмах обычно такой развязки нет. Как кости падают, так все и остается. Вспомните “Семь самураев” Куросавы, “Лоуренса Аравийского” Дэвида Лина, великие фильмы Ингмара Беркмана “Фанни и Александр” и “Шепоты и крики”, “Восемь с половиной” Феллини. Это истории без ненужного хеппи-энда. Студийная система нацелена на то, чтобы зарабатывать деньги, а не рассказывать истории. Американские фильмы обычно стоят слишком дорого, и еще больше денег уходит на рекламу, чтобы конечный протукт открыл как можно больше кошельков.
VanityFair.com | In Hindsight, Empire Strikes Back Director Irvin Kershner Would’ve Helmed One of the Prequels (via: TF.N)
